Касавир. Глупости и гадости.

Мне кажется, мистер Фрай что-то подозревал. Может быть, и нет, но я знаю, о ком вы теперь думаете.

Я готов признать, что эта тема не самая обычная – на это повлияли мои наблюдения, что отношение к темной стороне Арды порой бывает либо катастрофически серьезно, либо напротив – катастрофически несерьезно, и при этом юмор довольно злобный.

Как известно, в любой шутке есть доля шутки, поэтому я решил сделать своего рода обзор, полный финского стыда, чтобы хоть немного вызвать улыбку, и напомнить, что даже такие персонажи, как Мелькор, могут быть живыми и на свой манер омерзительно обаятельными.

Я подготовил маленький рейтинг из десяти самых дурацких выходок и реакций Мелькора, начиная от самых нейтральных и закачивая провалами, достойными золотого ананаса ютуба. И пусть «Сильмариллион» стал куда серьезней и возвышенней своих предшественников, то днище безобразной эксцентричности, которое демонстрирует Мелькор в «Утраченных сказаниях», возможно, и сдвинулось повыше, но разве что на сантиметр, и это неточно.

Также я сразу должен оговориться, что в рейтинге сознательно нет самого очевидного события, а именно, того неловкого происшествия в Ламмоте, когда, как известно, «душераздирающий вопль Моргота эхом прокатился по Белерианду, и все обитатели его вздрогнули от страха»[1].

В конце концов, пунктов всего десять, а занять один из них этим событием было бы слишком просто.

110. Нытье.

Ваши глаза вас не обманывают, десятым подвигом в нашем маленьком перечне значится нытье. С точки зрения Мелькора, все Валар являются вероломными бездельниками, и это мнение не покидает его ни в «Утраченных сказаниях», ни в самых поздних набросках сюжета.

В «Преображенных мифах» мы находим, что «он всегда обвинял Манвэ в вероломстве»[2]. В «Лэ о Лэйтиан» его мнение о Валар слышит Лютиэн:

«Наши труды тяжелы и трудны,

От безделья богов мы тут ограждены».

«But here we seldom find such sweet

amid our labours long and hard,

from godlike idleness debarred». [3]

Я попрошу обратить внимание – кое-кто еще и жалуется на тяжесть своей работы! Более развернуто это мнение (правда, то же самое) мы можем видеть в «Оковах Мэлько», в «Утраченных сказаниях».

«И хотя глубоко в подземных чертогах Мэлько услышал его, но, будучи в сомнении, все же не вышел, а послал своего слугу Лангона, дабы тот передал, что "Мэлько пребывает в радости и изумлении, зря богов возле своих врат. Ныне был бы он счастлив приветствовать их, но по бедности сего пристанища не более чем двум из них может он оказать радушный прием; и нижайше просит, дабы среди этих двоих не было ни Манвэ, ни Тулкаса, ибо один заслуживает, а другой требует гостеприимства великой пышности, оказанного ценой огромных расходов. А если не будет то им по душе, то он охотно выслушал бы глашатая Манвэ, дабы ведать, о чем столь горячо мечтают боги, что пришлось им покинуть мягкие ложа и праздность Валинора ради унылого края, где он, Мэлько, скромно вершит свой труд и изнуряет себя работой».[4]

К слову, это все еще единственный из Валар, который попытался посчитать, во сколько ему обойдется праздничный пир и решил, что это слишком дорого.

99. Проблемы с гневом.

От нытья мы двигаемся дальше, к буйному темпераменту Мелькора, из-за которого возникло большинство его проблем. На самом деле весь этот доклад можно было назвать «Мелькор и его проблемы с гневом» и на этом закончить, но это было бы слишком просто.

Начнем, пожалуй, с тех вещей, которые действительно его бесят. Из «Преображенных мифов» мы знаем, что «когда Мелкор противостоял существованию всех остальных обитателей Арды с другой волей и разумом, его раздражал сам факт их существования»[2].

Мне кажется, больше всего это напоминает раздражение по поводу того, что люди умеют дышать и делают это прямо рядом с тобой. Примерно такой же взвешенностью отличается, согласно «Осанвэ-кенте», понимание Мелькора, кто является врагами: «его врагами были все, кто хоть в чем-то шел против него или считал что-то своим, а не принадлежащим Мэлькору»[11].

Кроме этого, сочетание навыков Мелькора и Саурона, похоже, все-таки рождало нечто, напоминающее одного полноценного злодея – поскольку Саурон «часто был в состоянии завершить то, что Мелкор задумал, но не сделал или не смог сделать в своей яростной нетерпеливости» («He thus was often able to achieve things, first conceived by Melkor, which his master did not or could not complete in the furious haste of his malice»)[2].

В каком-то смысле словосочетание “furious haste” по оксфордскому словарю больше похоже на характеристику, что Мелькор в любом деле в какой-то момент становился невыносим.

Ситуация выглядит так, что все им начатое должно было исполняться как «бешено срочное дело»[12] и незапланированное промедление могло выводить его из себя вплоть до желания бросить свой план.

Самым ярким примером на практике служит преждевременное нападение с Дагор Браголлах, когда его «ненависть взяла верх над разумом» («it is said that his hate overcame his counsel»)[1]. Интересно то, что все тот же современный оксфордский словарь трактует слово «counsel»[12] скорее не как «здравый смысл», а как «формальный совет», в свете чего ситуация выглядит еще интереснее и может трактоваться как то, что ненависть Мелькора взяла верх над любыми советами, которые пытались ему дать.

88. Позерство и блестяшки.

Как мы знаем еще с «Утраченных сказаний», Мелькор очень любит самоцветы и, похоже, в целом все блестящее и яркое, а потому «алкал он их безмерно, но ничего не сказал, притворившись, что ценит самоцветы ниже металлов»[5].

В общем-то, до поздних версий, в Сильмариллионе и Анналах Валинора самая большая сорока Арды так и не обуздала свое «невоздержанное сердце»[4], и Мелькор все еще «жаждал их самоцветов и страстно желал сильмарилей»[6].

Если обращаться к «Лэ о Детях Хурина», мы можем видеть, что в какой-то момент свои желания Мелькору все же удалось реализовать и сокровищ у него стало столько, что «той мздой насытится и Змий Алчбы»[7].

«Мои неизмеримые сокровища грудами высятся,

неисчислимые, сложены они в местах потаенных,

столетьями под спудом; там эльфийского серебра

и злата бледен блеск в полумраке;

драгоценности и самоцветы, во дворцах богами

некогда хранимые, а ныне ими оплакиваемые, -

вот чем владею я днесь».

«my measureless hoards are mountains high

in places secret piled uncounted

agelong unopened; Elfin silver

and gold in the gloom there glister pale;

the gems and jewels once jealous-warded

in the mansions of the Gods, who mourn them yet,

are mine»[7]

В общем и целом, страсть к ярким и блестящим предметам пролезла даже в «Сильмариллион» и нападение Мелькора при Дагор Браголлах. Я вполне могу понять извержение вулкана, но думаю, что одна деталь остается совершенно необъяснимой и максимально недооцененной.

«Тогда Моргот внезапно обрушил на равнину огненные реки, и потоки огня хлынули с Тангородрима вниз, стремительнее, чем балроги, и захлестнули Ард-гален. Железные горы изрыгнули пламя многих ядовитых оттенков, и смертоносный дым навис в воздухе»[1].

Автор — givenclarity

Нет, перевод нас не обманывает – Дагор Браголлах началась именно с разноцветного пламени, которое выплюнул Тангородрим. Если дословно – «fires of many poisonous hues»[1].

Я думаю, все понимают, что ядовитые цвета – это нечто максимально кислотно-неоновое и неестественное, как розовый маркер, так что в позерстве Мелькору точно не откажешь. Отметить прорыв осады отравленным фейерверком на весь Белерианд – это еще придумать надо.

P.S. Я даже сверился с Х томом истории Средиземья. Кристофер не виноват, правку про ядовитые оттенки внес сам Толкин.

77. Кучка котиков.

Само собой разумеется, что этот рейтинг не мог обойтись без «Морготова зверинца». Ни одно черное дело Мелькора не обходится без его выводка животных. Мы можем помнить, что Маэглин испугался «волков, сидевших подле престола, и гадюк, обвивавших его ножки»(«wolves that sat beneath that chair and of the adders that twined about its legs»)[8]. Берену под троном «гадюки и злобные твари, устроившиеся там» также недвусмысленно намекнули, что примеченное место занято, чем «повергли в великий страх»(«the adders and evil things there lying set him in great fear so that he durst not move»)[8].

Поэтому особенного внимания заслуживают котики.

Во-первых, мы узнаем, что кошачий замок находится весьма недалеко («not utterly distant»[8]) от тронного зала Мелькора, и своим описанием больше напоминает гигантский контактный зоопарк (у меня есть версия, для кого он, а вы наверняка догадываетесь), поскольку «эти залы были тускло освещены и полнились рычанием и чудовищным мурлыканьем в темноте. Повсюду горели кошачьи глаза, подобные зеленым, красным и желтым лампам» («Those halls were ill-lighted and were full of growling and of monstrous purrings in the dark. All about shone cats' eyes glowing like green lamps or red or yellow where»)[8].

Берен же, цитируя перевод, «не ожидал такого поворота событий» («he had not looked for such a turn in things»)[8]. Да, я бы тоже удивился найти рядом с тронным залом мирового зла кошачий домик.

Автор — Nalfran

Также мы можем понять, откуда у самого сильного и независимого среди Валар взялось столько котиков – судя по дальнейшим отрывкам, Мелькор сначала собрал в крепости множество маленьких котиков, после чего сделал из них больших и злобных.

«Тогда смотри, воздух наполнился голосами котов, и дом Тевильдо задрожал; и оттуда выбежало множество обитавших внутри, и они уменьшились до маленького размера, и боялись они Тинувиэль»

«Then behold, the air was filled with the voices of cats and the house of Tevildo shook; and there came therefrom a host of indwellers and they were shrunk to punny size and were afeared of Tinuviel»[8]

Но думаю, что у любви Мелькора к кошкам были свои причины – во-первых, как известно из второго тома «Утраченных сказаний», никому другому больше не под силу оказалось перегрызть Ангайнор, пусть на это ушли долгие годы («Melko again breaks away, by the aid of Tevildo (who in long ages gnaws his bonds»[10]);

Во-вторых, кот никогда не построит уродливый таран, который потом назовет в честь твоего молота Грондом – по крайней мере, потому что у кота лапки.

И, в-третьих, кот никогда не покроет купол нуменорского храма серебром («Купол этот, посеребренный сверху, вздымался к небу, переливаясь на солнце»[1]), забыв за тысячи лет, что твой металл – это золото («это был элемент Моргота в материи»)[2].

66. В любой непонятной ситуации – паникуй.

Какое-то время меня грызла шальная мысль, что получится, если собрать где-нибудь воедино все вещи, которых боялся Мелькор. Результат шальной мысли занял весь шестой пункт.

Во-первых, все должны вспомнить его манеру прятаться в кризисной ситуации в самый дальний угол – «пали под ударами врата Утумно, и сорваны были крыши с чертогов крепости, и Мелькор укрылся в самом глубоком подземелье»[1].

В Войну Гнева ситуация повторяется – «он бежал в самую глубокую из своих шахт»[1].

…ладно, про Войну Гнева мне никогда не бывает смешно, и где-то на этом моменте составитель доклада незаметно для окружающих смачно вляпался в стекло, но продолжаем.

Итак, чего же боится Мелькор?

Если свести весь список покороче, он выглядит так: Мелькор боится Тингола и Мелиан (и «особенно желал изобразить в черном свете все, что делали»[1] они), Тургона с Гондолином, Нарготронда с Финродом, весь второй дом, «великим страхом»[2] Ариэн, Унголиант (особенно когда все пошло… к звездам и «раздулась она до размеров столь чудовищных, что Мелькора охватил страх»[1]), Тулкаса, любой ситуации, если на него в гневе рявкает Манвэ, Оромэ, Варду («более всех прочих созданий Эру»[1])… и людей. Даже больше – он «всегда и боялся, и ненавидел людей, даже тех, кто служил ему»[1]. В принципе, момент по поводу ненависти мне даже понятен. Достаточно посидеть больше пяти минут в оупенспейсе в офисе – и за столом, который развернут спиной к помещению.

При этом Тургон с его Гондолином и Нарготронд с Финродом вызывают у Мелькора подобие паранойи: «Ибо эти двое вдруг исчезли, а куда – неведомо; однако не умерли; и Моргот непрестанно опасался с их стороны нежданного удара».[1]

Ну тут хотя бы логично, все знают, что хороший исчезнувший враг – мертвый враг. Дом Нолофинвэ, Мелькор, как водится, яростно ненавидит, «ибо род сей был в дружбе с Улмо, его недругом; а также и потому еще, что Финголфин изранил Моргота своим мечом»[1].

Также злой Тулкас и Манвэ в ярости способны довести Мелькора не просто до бегства, а до состояния «я в домике» - «овладел им великий страх, ибо громче рева волн звучал в его ушах голос Манвэ, подобный могучему урагану, и земля дрожала под поступью Тулкаса. Но добрался Мелькор до Утумно прежде, чем настиг его Тулкас, и укрылся там». [1]

Оромэ Мелькор без конца пытается оклеветать и реагирует на него довольно бурно – он «яростно ненавидел и боялся выездов Оромэ, и либо действительно подсылал слуг своих в обличии всадников, либо распускал лживые слухи, чтобы квенди в страхе бежали от Оромэ»[1].

Учитывая все вышеперечисленное, у меня не вызывает удивления, что Мелькор не любит выходить наружу, и «Преображенные мифы» подтверждает нам, что «Морготово "сидение дома" имеет, как сказано выше, другую причину: его страх быть убитым или получить иной вред»[2].

А вот Феанора и его семью Мелькор не боится. Возможно. Также очевидно, что когда что-то в мире случается слишком внезапно для него, на какое-то время Мелькор впадает в ступор, как это было, когда внезапно появилось солнце – как мы знаем, он «пребывал в нерешительности, а новообретенный свет внушал оркам великий ужас»[1].

P.S. Пожалуй, кто-нибудь все-таки должен принести в подземелья валерьянку и пустырник, после чего рассказать Мелькору, как они работают. Все это выглядит как то, что плохо кончится.

P.P.S. Если у кого-нибудь когда-нибудь возникнет недоумение, почему в моей речи к Мелькору периодически смачно приклеивается прозвище «зефирка» - да, это из-за того, что вот вы тут только что прочитали в этом пункте.

Автор — Nalfran. А кто найдет на картинке зефирки — тот молодец.

5. Что это было?!

В середине нашего списка нежно дрейфуют хамоватые обороты Мелькора, а также моменты, которые в принципе не поддаются ни разумному объяснению, ни классификации.

Во-первых, конечно же, это момент – и мне даже было стыдно это зачитывать, но пришлось – когда Мелькор решил, что наилучший способ, чтобы обрести крылья и научиться летать – это отрезать крылья орлам.

«Тогда поднялся в воздух Торндор, король Орлов - он не любил Мелько, ибо тот изловил многих его сородичей и приковал к острым скалам, надеясь вытянуть у них волшебное слово, чтобы научиться летать (ибо он мечтал соперничать в небе с самим Манве); орлы ничего не сказали ему, и тогда он обрезал им крылья и хотел сделать из них огромные крылья для себя, но у него ничего не вышло». [8]

Я не в состоянии это комментировать хоть как-то, поэтому предлагаю просто считать, что в те дни в его голове просто что-то пошло не так.

Еще один момент, которому я не нахожу никаких объяснений, которые могли бы хоть как-то прикрыть банановым листом чувство достоинства Мелькора и его способности контролировать окружающих – это, конечно, момент с Глаурунгом.

«Весьма недоволен был Моргот, что Глаурунг явил себя до срока; и после поражения дракона наступил Долгий Мир, и длился он почти две сотни лет». [1]

Я не знаю, что у них там случилось, но, по-моему, сам факт, что дракон захотел вылезти из крепости, и вылез, и Мелькор не смог ничего с этим сделать, должно вызывать весьма неоднозначные чувства.

Автор — Nalfran

Прямая речь Мелькора, когда он не обязан врать кому-нибудь или откровенно красоваться, доказывая окружающим свое величие, на мой взгляд, тоже заслуживает периодического лаврового венка.

Ярче всего это заметно, конечно же, в «Ссоре воров». Безусловно, самый логичный поступок, который можно совершить – это нахамить огромной твари, которую сам создал, сам боишься, и теперь не знаешь, как от нее избавиться. Что говорит Мелькор, когда Унголиант нависает над ним и хочет еще драгоценностей?

«Что еще тебе нужно?» - спросил Моргот. «Проглотить весь мир? Я не обещал тебе его».[15]

Не отстает от этого Лэ о Лэйтиан. В выражениях относительно Тингола Мелькор не особенно стесняется.

«Как там Тингол в своей яме сидит,

Откуда, как робкая мышь, он глядит?

Что там случилось с его головой,

Что заблудилось дорогой такой

Дитя его? Или не может найти

Лазутчикам все же получше пути?»

«What news of Thingol in his hole

shy lurking like a timid vole?

What folly fresh is in his mind

who cannot keep his offspring blind

from straying thus - or can devise

no better counsel for his spies?»[3]

Кроме этого, в «Лэ о Детях Хурина» Мелькор обзывает Тургона троллем.

«дружины во множестве я уже приготовил.

На Тургона-тролля, что обратился в бегство» [7]

И завершают маленькую плеяду хамства «Скитания Хурина» и примечания к ним. А кое-что, например, издевательский монолог из «Оков Мэлько» - у нас уже было.

«Позже, когда пленный Маэглин пожелал купить свою свободу предательством, Моргот в ответ рассмеялся, сказав: старыми новостями не купить ничего. Я уже знаю это, я не слепой!». [13]

44. Ненужные подвиги.

Мы подбираемся все выше, и четвертую строчку занимают подвиги Мелькора, которые, в общем-то, были никому не нужны, но все-таки он это сделал.

Первое, на что я обратил внимание, это одна из версий Битвы Бессчетных слез (из 1 тома «Утраченных сказаний»).

«Некоторые люди, соблазненные Мелько, ходили по лагерю под видом менестрелей и выдали его местонахождение». [16]

Несомненно, эта битва одна из самых трагичных в легендариуме, и упоминание о ней уж точно не попало бы сюда, если бы не всего одна заметка профессора.

«в более раннем черновике Мелько сам отправился в лагерь врагов, а в другом месте Толкин написал: «Там был Мелько?» [16]

Минутку. Они же «под видом менестрелей».

…скажем так, кажется, у меня появились некоторые вопросы к профессору. Я просто не буду комментировать этот момент еще сильнее, чтобы не разрушить максимально безумные картины, если они вдруг случайно возникли в вашем воображении.

Автор — givenclarity

Другим подвигом, который никого не интересовал, был случай в «Сильмариллионе», который включен в итоговую версию сказания. Можно сказать, что за всю историю Арды перелезть через Пелори удалось только одному существу, кроме Унголиант. Зрелище должно было быть исключительное, поскольку Унголиант сделала «веревочную лестницу, и сбросила ее вниз, и Мелькор взобрался по ней на ту вершину» [1].

Я думаю, все понимают, что веревками тактично названа липкая паутина – наверняка подобная той, которую мы можем помнить по логову Шелоб. И я надеюсь, сейчас все представили себе Мелькора, который лезет, приклеивается, тащит каким-то образом свое черное копье, которым потом «пробил каждое Древо до сердцевины»[1] (кстати, откуда у него там вообще копье?!), но все равно лезет. А потом спускается во всем блеске и ни много, ни мало – еще и смеется при этом.

«Тогда громко расхохотался Мелькор и, перепрыгивая с камня на камень, стал проворно спускаться по протяженным западным склонам» («Then Melkor laughed aloud, and leapt swiftly down the long western slopes»)[1].

33. То, что жужжит.

Итак, мы добрались до трех последних моментов позора. Почетное третье место и бронзовую медаль «увиденного не развидеть» занимает голубая пчела Ингвион. Это известно многим, но я не мог обойти его стороной.

«Тэлимэктар, вооруженный серебряным мечом, и Ингиль застают Мэлько врасплох и ранят его, и он бежит и взбирается на великую Сосну Тавробэля. […] Тэлимэктар и Ингиль преследуют его, и посейчас остаются они на небесах, дабы оберегать их, а Мэлько рыщет в надвоздушных высотах, вечно ища способ погубить Солнце, Луну и звезды (затмения, метеоры). Неудачи постоянно преследуют его, […] Тэлимэктар и Гиль, что следует за ним подобно Голубой Пчеле, отгоняют зло, а Варда сразу же заменяет все звезды, что расшатывает и сбрасывает вниз Мэлько.

Как ни печально, Сосна по велению богов срублена». [10]

А «Мэлько восседает вовне, грызя ногти и вглядываясь в мир с гневом». [10]

Как-то даже жалко его. И заняться-то нечем, кроме как грызть ногти и шатать звезды, и «неудачи постоянно преследуют его». И голубые пчелы. Ну, хоть звезды красиво падают.

22. Кризис расстановки приоритетов

Серебро в этом соревновании по недальновидности уходит черному копью Мелькора, похоже, застрявшему в Древах, раз Финвэ пришлось убивать булавой в голову, а также проблемам распределения времени.

Согласно «Поздней Квенте Сильмариллион» Мелькор через Пелори, конечно, не лазил, но выкинул даже более фееричную выходку. Раз от раза первоисточник говорит нам, что времени у Унголиант и Мелькора немного – ведь Унголиант помнит, что «зная, что времени мало, она поспешила прочь, на север, в назначенное Мелькором место для встречи, где он и не думал ее ждать»[15]. Итак, почему же Мелькор все же не сбежал от нее, чтобы избежать позорной сцены в Ламмоте?

На самом деле в тексте мы самым наглядным образом видим, на что же в сухом остатке ушло у Мелькора время.

Во-первых, потупить, потоптаться на месте и понервничать. Проклясть море.

«А в темном ущелье все еще стоял Мелькор, терзаясь думами, разрываясь меж злой надеждой и сомнением; и гадал об удаче своего замысла, пока позволяло время, потом же повернул прочь и вышел на берег. Там проклял он Море» [15]

Во-вторых, когда он потупил, понервничал и убедился, что зря нервничал – вместо того, чтобы быстро сбежать домой, Мелькор… да, он опять ждет.

«Он прятался снаружи, пока угасание Света не известило его, что Унголиантэ сделала свое дело». [15]

И хорошо бы, если бы это ожидание было ради чего-то стоящего, но нет. Все мучения, топтание на месте, а также последующее унижение были только ради этого:

«Сумерки по всей земле быстро перешли в ночь, когда Мелькор стоял посреди Круга Судеб, проклиная его; и он осквернил сидение Манвэ, с которого тот выносил решения, и опрокинул троны Валар». [15]

1. Кризис стратегического планирования.

Главного приза на нашем маленьком фестивале дури – или золотого ананаса, или статуи работы пленных нолдор в полный рост – наконец, удостаивается абсолютно провальное бегство Мелькора из Амана в «Утраченных сказаниях».

Поначалу все идет как будто бы логично.

«Здесь новая мысль посетила сердце Мэлько, и тайком он сам берет оружие и вооружает своих подручных мечами безжалостными и весьма острыми, и это было кстати для них: ибо теперь все они пробираются в долину Сирнумэн, где ныне жилище Нолдоли. […] И вот, внезапно разразилась жестокая схватка в сердце Валинора, и стражи были убиты в то самое время, покамест на Таниквэтиль царили величайшие мир и радость - посему никто не слыхал их криков. […] Собственной своей рукой поразил он Бруитвира, отца Фэанора». [14]

А дальше, на мой взгляд, все же что-то пошло не так.

«Теперь похитил он все самоцветные сокровища, и, нагрузив себя и своих спутников до предела, он изыскивает способ ускользнуть.

Знай же, что недалеко от того места у Оромэ были огромные конюшни и поля, на которых паслись добрые кони - там, где начинались дремучие леса. Туда прокрадывается Мэлько и захватывает табун черных коней, подчинив их себе при помощи ужаса». [14]

Я думаю, любой человек, который мало-мальски общался с лошадьми, тут же скажет, что подчинить лошадь, напугав ее, – это то же самое, что попытаться потушить костер бензином, и куда больше в этом неблагом деле может помочь мешок из-под картошки, набитый ванильными сушками «малышка».

Но все-таки украшение этой безобразной выходки ждет нас чуть позже. Худо-бедно Мелькор и его сторонники добираются до пределов Валинора, и…

И «вот Мэлько видит вокруг себя пустоши Арвалина и не ведает, как ему спастись, ибо мрак там непрогляден, а он не знает сих земель, простирающихся до крайнего юга». [14]

Автор — Nalfran.

Собрать армию, украсть табун коней, украсть сокровища, развязать войну и… не уточнить, где выход с этого континента! При этом в любой непонятной ситуации у Мелькора находится универсальный выход – переговоры!

«Тогда посылает он вестника, требующего неприкосновенности по праву глашатая (хотя это был слуга Мандоса, отступник, совращенный Мэлько), через перевал в Валинор». [14]

И знаете, у меня остается отчетливое чувство, что где-то я это уже видел, пока читал «Сильмариллион».

«Ибо Келегорм, сын Феанора, прознав о них, устроил засаду вместе с частью эльфийского воинства, и ринулся на них с холмов у Эйтель Сирион и оттеснил их к Топям Серех. Вести воистину недобрые достигли, наконец, Ангбанда, и устрашился Моргот. Десять дней длилась битва, и из всех полчищ, что подготовил он для покорения Белерианда, уцелело не больше, чем горсть листьев». [1]

Как мы видим, ситуация с армией, мягко говоря, оставляет желать лучшего. И что происходит дальше?

«Но в самый час смерти Феанора к сыновьям его пришли послы от Моргота, признавая поражение и предлагая условия, вплоть до возвращения одного из Сильмарилей». [1]

Подвергая вышеприведенные цитаты глубокому и всестороннему анализу, я должен заключить, что с учётом всей информации, нам вряд ли стоит ожидать Дагор Дагорат хоть когда-нибудь.

У него же и здесь что-нибудь пойдет не так.

Список источников:

1. Толкин Дж.Р.Р. Сильмариллион / Пер. С. Лихачевой. М.: АСТ, 2015

2. Tolkien J.R.R. Myths Transformed // The History of Middle-Earth: Volume X – Morgoth’s Ring. Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. Преображенные мифы /Пер. А. Кутузова. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/kolzo_mo/mt.shtml

3. Tolkien J.R.R. The Lay of Leithian // The History of Middle-Earth: Volume III – The Lays of Beleriand. Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. Лэйтиан, или Освобождение от оков / Пер. Ольвен Тангородримской. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/lei_bele/lay.shtml

4. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume I – The Book of Lost Tales: Part I.Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том I. Книга утраченных сказаний. Часть I. Оковы Мэлько. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2000.

5. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume I – The Book of Lost Tales: Part I.Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том I. Книга утраченных сказаний. Часть I. Пришествие эльфов и возведение Кора. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2000.

6. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume V – The Lost Road and Other Writings. Русский текст приводится по: Поздние Анналы Валинора / Пер. с англ. Алмиэон.

7. Tolkien J.R.R. The Lay of Leithian // The History of Middle-Earth: Volume III – The Lays of Beleriand. Перевод Арандиля и Анариэль Ровэн

8. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume 2 – The Book of Lost Tales: Part II. Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том ΙΙ. Книга утраченных сказаний. Часть ΙI. Падение Гондолина. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2002

9. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume 2 – The Book of Lost Tales: Part II. Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том ΙΙ. Книга утраченных сказаний. Часть ΙI. Сказание о Тинувиэль. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2002

10. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume 2 – The Book of Lost Tales: Part II. Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том ΙΙ. Книга утраченных сказаний. Часть ΙI. История Эриола, или Эльфинвэ, и окончание сказаний. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2002

11. Tolkien J.R.R. Ósanwe-kenta: Enquiry into the Communication of Thought // Vinyar Tengwar, # 39. July 1998. Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. Осанве-кента /Пер. С.Таскаевой. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/tengwar/osanve.shtml

12. Оксфордский словарь английского языка Oxford University Press [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.oxforddictionaries.com/

13. Tolkien J.R.R. The Grey Annals // The History of Middle-Earth: Volume XI – The War of Jewels. Русский текст приводится по: Скитания Хурина /Пер. Элентира [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/war/hurin.shtml

14. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume I – The Book of Lost Tales: Part I.Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том I. Книга утраченных сказаний. Часть I. Воровство Мэлько и затмение Валинора. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2000.

15. Tolkien J.R.R. The Later Quenta Silmarillion // The History of Middle-Earth: Volume X – Morgoth’s Ring. Пер. Юлии Понедельник.

16. Tolkien J.R.R. The History of Middle-Earth: Volume I – The Book of Lost Tales: Part I.Русский текст приводится по: Толкин Дж.Р.Р. История Средиземья. Том I. Книга утраченных сказаний. Часть I. Рассказ Гильфанона – страдания Нолдоли и приход людей. /Под ред. К. Р. Толкина./ Пер. с англ. ТТТ, 2000.